20.01.2014 в 19:04
Произвол автора: большинство героев ОЭ - однокорытники. По мотивам книг Веры Камши. Не извлекаю, не претендую.
Джен, драма, без рейтинга.
читать дальше– Значит ты, – указал на одного из близнецов неугомонный Росио, – отвлекаешь Арамону, а ты, – кивнул он на другого, – тащишь десяток простыней из кладовки. Он как раз сегодня вечером идет все пересчитывать, будто помнит, сколько чего было, – кэналлиец звонко засмеялся.
Он сидел на подоконнике, подтянув к груди острое колено и болтая второй ногой.
– И да, ты, – кивнул он на третьего «оленя», бывшего на год младше близнецов, но принятого в Лаик одновременно с ними по особой просьбе отца, – ты тем временем добудешь нам варенья. Хочу малиновое сегодня.
– А я – клубничное, – спокойно вставил старший из юных Савиньяков.
– Две банки сразу много. Ему неудобно будет нести. Поэтому сегодня малиновое, завтра клубничное. Идет?
Ли кивнул.
– Отлично. Тогда я, – синие глаза опасно сощурились, не обещая Армоне ничего хорошего, – отправлюсь к запасам вина нашего глубоконеуважаемого Свина. – У него есть даже полки с кэналлийским для высоких гостей, там бутылки на пересчет. Но у нас сегодня отличный повод: месяц в Лаик. Это надо отпраздновать! Рамон, – окликнул Росио проходящего мимо унара: широкого в плечах и с прекрасной, уже военной выправкой. – Кончай кораблики строить. Дело есть!
Наследник соберано всея Кэнналоа озорно подмигнул приятелю и соскользнул с подоконника. Намечалось веселье: когда за дело брался маркиз Алвасете, бессонная ночь была обеспечена.
***
Пиршество в Старой Галерее шло полным ходом. Явились все, и никто не пожалел запасов. Окделл и Ларак нанесли яблок: сушеных, моченых и в варенье, Катершванцы – орехов, прекрасную закуску к вину. Молчаливый Валентин со своим верным окружением под одобрительные крики презентовал целый ящик сушеного тонко наструганного мяса – как только его провезли в Лаик и от Арамоны сохранили – уму непостижимо!
– За победы Талига! – провозгласил Росио.
Он сидел на высоком ящике, в окружении кэнналийцев и марикьяре. Рядом громоздились несколько корзин с вином, бутыли из которых щедро выдавались всем желающим. Пили в основном из огромных оловянных кружек, стащенных на кухне, хотя сам маркиз предпочитал прикладываться к бутылке. Получалось у него на редкость ловко. Во всяком случае, именно об этом мрачно думал Ричард Окделл, глядя на полную кружку Крови в своей руке. Он жалел, что не попросил Слез, но в тот момент по кругу шли бутылки красного, особого. Их встречали с восторгом, и, получив эстафету из рук эпинэйцев, надорцы просто разлили по кружкам то, что получили. Ричард не привык пить насыщенное красное, а такое его количество вообще вызывало оцепенение.
– За победы Талига! – откликнулись унары, вскакивая со своих мест.
Каждый сидел, кто на чем горазд. Одни приспособили скамью, а эпинэйцы даже сена не поленились натаскать. Наверняка идея Робера, он вообще все свободное время в конюшнях проводит, хотя унаров оттуда и шпыняют. Но куда-куда, а к лошадям эпинэйцы всегда проберутся, Робер и Эмиль так и вообще с первого дня дорожку протоптали. Кстати, а Эмиль-то где?
Ричард покрутил головой, но Эмиля не заметил. В это время в конце галереи раздались странные завывания, и свечи стали, как по команде, гаснуть. К унарам стремительно приближались белые очертания: улюлюкающие, воющие и стонущие, словно от невыносимых мучений. Страшно не было, только смешно. Ну что за дети, право! Мирабелла за такое оставила бы на хлебе и воде на три дня, мол, незачем нечисть будить.
Тем временем вблизи, пусть и в очень неясном свете, стало понятно, что «привидения» закутаны в простыни с прорезями. «Призраки» сначала окружили унаров импровизированным хороводом, а потом стали гоняться за отдельными юношами, главным образом эпинэйцами, валить их в солому и трепать. С шалунов стащили простыни, и собравшиеся увидели взъерошенные головы трех Савиньяков, Робера и Мишеля Эпинэ. Последним поймали носившегося с гиканьем и не сдававшегося до упора Марселя Валме. «Призраки», запыхавшись, потребовали двойного количества вина – по выражению Марселя: "Для себя и для того приведения". Требуемое было выдано немедленно.
Когда возня, тычки и пихания стали сходить на нет, Росио, ловко спрыгнув с ящика, провозгласил:
– Господа унары, переходим к самому интересному. Предлагаю вызвать настоящих приведений. У кэналлийцев на этот счет свои секреты, но из любопытства я разыскал здешний ритуал. Библиотека, знаете ли, прелюбопытнейшее место. Особенно ее запретная секция.
В галерее стало тихо, только за спинами надорцев кто-то испуганно пискнул. Наверняка маленький Наль. Затем послышалось какое-то движение в рядах «спрутов», и раздался негромкий голос Валентина:
– Маркиз, вы уверены, что это разумно?
Росио усмехнулся.
– Мы сможем поразвлечься, а, возможно, и что-нибудь узнать. Разве новые знания вас не привлекают, граф?
Ответить Валентин не успел, в разговор самоуверенно вклинился молодой Колиньяр. Все знали, что он упорно и безуспешно пытается завести дружбу с Росио, его настойчивость уже стала предметом всеобщего обсуждения, впрочем, строго в те моменты, когда ни Эстебана, ни его приятелей не было поблизости. С колиньяровской шайкой шутки плохи, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы это понять.
– Росио знает, что делает. Я – за. А те, кто дрейфят, могут уже сейчас в кроватки свои бежать и под одеялко прятаться.
Колиньяр презрительно вздернул подбородок, всем своим видом выказывая презрение к тюхтям и трусам, красивые губы изогнулись в неприятной усмешке. По бокам ухмылялись его приятели, некоторые уже успели перебрать с вином и теперь подначивали друг друга. Двое затеяли шутливую потасовку, которая, впрочем, вот-вот грозила перейти в серьезную драку.
– Довольно! – Росио больше не улыбался, в голосе появились стальные нотки. – Маркиз Сабве, будьте так любезны, уймите своих молодцов. А мы, господа, – Росио повернулся к остальным, – займемся делом. Прежде всего, граф , – наследник соберано всея Кэнналоа отвесил вежливый поклон в стону молодого Придда, – позвольте уточнить. То, что я собираюсь делать, безусловно, неразумно, небезопасно и не рекомендуется правилами сего достопочтенного заведения. И именно это так привлекательно, карьяра!
Мальчишеский задор вырвался наружу, и было понятно, что Росио уже ничто не остановит. Даже пальцы лучшего друга, слегка сжавшие плечо, безмолвно вопрошая, предостерегая.
– Граф Лэкдеми, вы ведь поможете мне?
– Разумеется, маркиз, – Лионель коротко поклонился. Уговоры не помогут, это он уже давно понял. Рокэ может разрешить следовать за собой, но остановить себя он не позволит. Упрямый кэнналиец!
****
Место возле камина расчистили, Арно и Серж раздали всем заготовленные свечи. Перед тем, как зажечь свою, Ричард с удивлением покрутил ее в руках. Она было необычной, с серебренными вкраплениями, наверняка сделанная специально по какому-то старинному рецепту. Росио решительно отодвинул друзей, пытавшихся к нему присоединиться, и вышел в центр полукруга. В правой руке он держал свечу, в левой ветхий свиток, куда, впрочем, не заглядывал. Медленно, нараспев, он стал читать по памяти какой-то текст .
– Похоже на древнегальтарский, – прошептал Норберт не то заворожено, не то испуганно.
– Умник какой, может еще и переведешь? – Иоганн ответил дружеским тычком.
– Замолчите! – голос герцога Окделла прозвучал громче, чем он хотел. В галерее пронесся порыв холодного ветра, в груди Ричарда неприятно закололо, непонятные слова звучали все громче, в ушах послышался странный звон. Показалось?
Звон не стихал. Старую галерею заполнило ровное, металлическое гудение, а потом в дальнем конце показался зеленоватый огонек, нет, не огонек — огоньки! *
URL комментарияДжен, драма, без рейтинга.
читать дальше– Значит ты, – указал на одного из близнецов неугомонный Росио, – отвлекаешь Арамону, а ты, – кивнул он на другого, – тащишь десяток простыней из кладовки. Он как раз сегодня вечером идет все пересчитывать, будто помнит, сколько чего было, – кэналлиец звонко засмеялся.
Он сидел на подоконнике, подтянув к груди острое колено и болтая второй ногой.
– И да, ты, – кивнул он на третьего «оленя», бывшего на год младше близнецов, но принятого в Лаик одновременно с ними по особой просьбе отца, – ты тем временем добудешь нам варенья. Хочу малиновое сегодня.
– А я – клубничное, – спокойно вставил старший из юных Савиньяков.
– Две банки сразу много. Ему неудобно будет нести. Поэтому сегодня малиновое, завтра клубничное. Идет?
Ли кивнул.
– Отлично. Тогда я, – синие глаза опасно сощурились, не обещая Армоне ничего хорошего, – отправлюсь к запасам вина нашего глубоконеуважаемого Свина. – У него есть даже полки с кэналлийским для высоких гостей, там бутылки на пересчет. Но у нас сегодня отличный повод: месяц в Лаик. Это надо отпраздновать! Рамон, – окликнул Росио проходящего мимо унара: широкого в плечах и с прекрасной, уже военной выправкой. – Кончай кораблики строить. Дело есть!
Наследник соберано всея Кэнналоа озорно подмигнул приятелю и соскользнул с подоконника. Намечалось веселье: когда за дело брался маркиз Алвасете, бессонная ночь была обеспечена.
***
Пиршество в Старой Галерее шло полным ходом. Явились все, и никто не пожалел запасов. Окделл и Ларак нанесли яблок: сушеных, моченых и в варенье, Катершванцы – орехов, прекрасную закуску к вину. Молчаливый Валентин со своим верным окружением под одобрительные крики презентовал целый ящик сушеного тонко наструганного мяса – как только его провезли в Лаик и от Арамоны сохранили – уму непостижимо!
– За победы Талига! – провозгласил Росио.
Он сидел на высоком ящике, в окружении кэнналийцев и марикьяре. Рядом громоздились несколько корзин с вином, бутыли из которых щедро выдавались всем желающим. Пили в основном из огромных оловянных кружек, стащенных на кухне, хотя сам маркиз предпочитал прикладываться к бутылке. Получалось у него на редкость ловко. Во всяком случае, именно об этом мрачно думал Ричард Окделл, глядя на полную кружку Крови в своей руке. Он жалел, что не попросил Слез, но в тот момент по кругу шли бутылки красного, особого. Их встречали с восторгом, и, получив эстафету из рук эпинэйцев, надорцы просто разлили по кружкам то, что получили. Ричард не привык пить насыщенное красное, а такое его количество вообще вызывало оцепенение.
– За победы Талига! – откликнулись унары, вскакивая со своих мест.
Каждый сидел, кто на чем горазд. Одни приспособили скамью, а эпинэйцы даже сена не поленились натаскать. Наверняка идея Робера, он вообще все свободное время в конюшнях проводит, хотя унаров оттуда и шпыняют. Но куда-куда, а к лошадям эпинэйцы всегда проберутся, Робер и Эмиль так и вообще с первого дня дорожку протоптали. Кстати, а Эмиль-то где?
Ричард покрутил головой, но Эмиля не заметил. В это время в конце галереи раздались странные завывания, и свечи стали, как по команде, гаснуть. К унарам стремительно приближались белые очертания: улюлюкающие, воющие и стонущие, словно от невыносимых мучений. Страшно не было, только смешно. Ну что за дети, право! Мирабелла за такое оставила бы на хлебе и воде на три дня, мол, незачем нечисть будить.
Тем временем вблизи, пусть и в очень неясном свете, стало понятно, что «привидения» закутаны в простыни с прорезями. «Призраки» сначала окружили унаров импровизированным хороводом, а потом стали гоняться за отдельными юношами, главным образом эпинэйцами, валить их в солому и трепать. С шалунов стащили простыни, и собравшиеся увидели взъерошенные головы трех Савиньяков, Робера и Мишеля Эпинэ. Последним поймали носившегося с гиканьем и не сдававшегося до упора Марселя Валме. «Призраки», запыхавшись, потребовали двойного количества вина – по выражению Марселя: "Для себя и для того приведения". Требуемое было выдано немедленно.
Когда возня, тычки и пихания стали сходить на нет, Росио, ловко спрыгнув с ящика, провозгласил:
– Господа унары, переходим к самому интересному. Предлагаю вызвать настоящих приведений. У кэналлийцев на этот счет свои секреты, но из любопытства я разыскал здешний ритуал. Библиотека, знаете ли, прелюбопытнейшее место. Особенно ее запретная секция.
В галерее стало тихо, только за спинами надорцев кто-то испуганно пискнул. Наверняка маленький Наль. Затем послышалось какое-то движение в рядах «спрутов», и раздался негромкий голос Валентина:
– Маркиз, вы уверены, что это разумно?
Росио усмехнулся.
– Мы сможем поразвлечься, а, возможно, и что-нибудь узнать. Разве новые знания вас не привлекают, граф?
Ответить Валентин не успел, в разговор самоуверенно вклинился молодой Колиньяр. Все знали, что он упорно и безуспешно пытается завести дружбу с Росио, его настойчивость уже стала предметом всеобщего обсуждения, впрочем, строго в те моменты, когда ни Эстебана, ни его приятелей не было поблизости. С колиньяровской шайкой шутки плохи, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы это понять.
– Росио знает, что делает. Я – за. А те, кто дрейфят, могут уже сейчас в кроватки свои бежать и под одеялко прятаться.
Колиньяр презрительно вздернул подбородок, всем своим видом выказывая презрение к тюхтям и трусам, красивые губы изогнулись в неприятной усмешке. По бокам ухмылялись его приятели, некоторые уже успели перебрать с вином и теперь подначивали друг друга. Двое затеяли шутливую потасовку, которая, впрочем, вот-вот грозила перейти в серьезную драку.
– Довольно! – Росио больше не улыбался, в голосе появились стальные нотки. – Маркиз Сабве, будьте так любезны, уймите своих молодцов. А мы, господа, – Росио повернулся к остальным, – займемся делом. Прежде всего, граф , – наследник соберано всея Кэнналоа отвесил вежливый поклон в стону молодого Придда, – позвольте уточнить. То, что я собираюсь делать, безусловно, неразумно, небезопасно и не рекомендуется правилами сего достопочтенного заведения. И именно это так привлекательно, карьяра!
Мальчишеский задор вырвался наружу, и было понятно, что Росио уже ничто не остановит. Даже пальцы лучшего друга, слегка сжавшие плечо, безмолвно вопрошая, предостерегая.
– Граф Лэкдеми, вы ведь поможете мне?
– Разумеется, маркиз, – Лионель коротко поклонился. Уговоры не помогут, это он уже давно понял. Рокэ может разрешить следовать за собой, но остановить себя он не позволит. Упрямый кэнналиец!
****
Место возле камина расчистили, Арно и Серж раздали всем заготовленные свечи. Перед тем, как зажечь свою, Ричард с удивлением покрутил ее в руках. Она было необычной, с серебренными вкраплениями, наверняка сделанная специально по какому-то старинному рецепту. Росио решительно отодвинул друзей, пытавшихся к нему присоединиться, и вышел в центр полукруга. В правой руке он держал свечу, в левой ветхий свиток, куда, впрочем, не заглядывал. Медленно, нараспев, он стал читать по памяти какой-то текст .
– Похоже на древнегальтарский, – прошептал Норберт не то заворожено, не то испуганно.
– Умник какой, может еще и переведешь? – Иоганн ответил дружеским тычком.
– Замолчите! – голос герцога Окделла прозвучал громче, чем он хотел. В галерее пронесся порыв холодного ветра, в груди Ричарда неприятно закололо, непонятные слова звучали все громче, в ушах послышался странный звон. Показалось?
Звон не стихал. Старую галерею заполнило ровное, металлическое гудение, а потом в дальнем конце показался зеленоватый огонек, нет, не огонек — огоньки! *