06.10.2011 в 19:29
Пишет Mutineer:Аффтар страдае
Итак, тут мы имеем глючную зарисовку на ключ: «Робер – Первый Маршал Талигойи, Рокэ - его оруженосец» И - нет, я понятия не имею, кто все эти люди.
текст«А ведь предупреждали не брать щенка!» - пронеслось в голове Робера Эпинэ. Потом был блеск стали, поймавшей лунный луч, проникший в спальню сквозь щель в ставнях.
Иноходец перехватил тонкое бледное запястье, когда острию кинжала оставалось до шеи совсем немного. Щенок болезненно вскрикнул, и маршал отстранённо подумал, что, наверное, сломал ему руку. Кинжал выскользнул из разжавшихся пальцев, но Робер уже выбрался из плена одеял и швырнул оруженосца лицом на кровать.
Кэналлиец дёрнулся, но хватка Первого маршала была сильна, и юноша затих.
-В первую же ночь! – сказал Робер. – Вас бы выпороть, герцог, но вряд ли вам это поможет.
Алва ничего не ответил.
- Вы дали клятву оруженосца. Вы могли не делать этого, но вы сделали. Я знаю, что Алва не ставят Честь ни во что, но попытаться убить своего эра – это подло. Тем более спящего. На моём гербе, конечно, кабан, но я не желаю быть зарезанным в собственной постели, как старый хряк на бойне! Вы слышите меня, Рокэ?
Щенок не ответил. Плохо понимая, что делает, Робер вздёрнул его за руку, которую всё ещё, оказывается, сжимал со всей силы, но добился только задушенного стона.
- Разрубленный Змей!
Эпинэ отпустил Алву и отошел к столу зажечь свечи. За спиной послышалась возня. «Но он же не…» Робер обернулся вовремя: вскочивший на ноги щенок бросился на него, вновь подобранный кинжал был направлен маршалу в сердце. Иноходец легко увернулся и поймал оруженосца за плечи.
- Вы, видимо, с ума сошли? – спросил он. – Третья попытка будет?
Он оттолкнул Алву, и тот упал в глубокое кресло.
- Ну так что?
Кинжал лежал на ковре у его ног, маршал поднял его и внимательно изучил, потом бросил на столешницу и сел напротив оруженосца.
- Жаль, что все мои слова пропали напрасно. Хотя что слова против вековой вражды, не так ли, герцог Алва? ПОСЛЕДНИЙ герцог Алва!
Щенок скрипнул зубами. Он держал правую руку неестественно, на весу, но Эпинэ прекрасно знал, что Рокэ владеет обеими руками одинаково хорошо, и по-прежнему опасен. Юноша тряхнул головой, откидывая со лба прилипшую чёлку. У него были короткие волосы, но Эпинэ не сомневался, что, освободившись из «загона», кэналлиец станет отращивать их, как это принято среди южан.
- Ну же, не молчите, оруженосец! Почему вам вообще пришло в голову меня убить? Приснился дурной сон?
Алва поднял на эра полный ярости взгляд. На бледном лице ярко горели красными пятнами скулы. Болен? Или это от стыда? «Нет, не стыда, унижения», - поправил себя Эпинэ. Щенок был гордым, но всё равно щенком. Хотя уже умел не только лаять, но и кусаться - только, чтобы стать собакой, нужно научиться рвать глотки.
- Вы поступили очень глупо, Алва, - сказал Первый маршал Талигойи. – Его Величество только и ждёт возможности избавится от вас, а вы сами лезете Закатным Тварям в пасть.
- Я не был бы последним, если бы не вы! – вдруг выкрикнул Алва. – Это вы убили моего отца!
- Да, я убил вашего отца, - холодно сказал Эпинэ. – Вы предпочли бы, чтобы вместо гибели на дуэли он погиб на эшафоте? Альдо… то есть Его Величество и Повелитель Скал очень этого хотели. Вы знаете, как весело его врагам дожидаться казни, сидя в Багерлее? Нет, не знаете, придётся вам объяснить. Попытка убийства эра у нас уже есть, осталось только позвать стражу...
Робер поднялся и сделал шаг к двери. Звать стражу он не собирался, но пусть мальчишка прочувствует всю опасность своего положения! Щенок, однако, дожидаться стражников не желал: он схватил со стола кинжал, но на этот раз убивать эра не собирался. Он…
Эпинэ понял, что не успевает.
- Алва! – закричал он.
Пальцы сомкнулась на клинке в последний момент, когда было уже почти поздно. Первый маршал рванул его к себе, лезвие соскользнуло, прочертив по ладони глубокую полосу. Рокэ, окончательно потерявший самообладание, покорно выпустил рукоять и шмыгнул носом. Эпинэ, не обращая внимания на боль, посмотрел на окровавленную ладонь: рана была глубокой, кровь текла, как вино из опрокинутой бутылки. Он зажал её платком.
- Если кинжал был отравлен, можете начинать радоваться.
Щенок прикусил губу, но Робер видел, что он готов разрыдаться.
- Нет, - прошептал он. – Нет.
- Что «нет»?
- Не отравлен… Зачем вы это сделали?!
- Чтобы не заклеймить себя убийцей очередного Алвы, - грубо ответил Робер. – А вас – трусом. В этот раз всё будет по правилам: тюрьма, суд, казнь!
Оруженосец вздрогнул, но тут же гордо выпятил подбородок. Тощее мальчишеское лицо исказила надменная гримаса.
- Как будет угодно эру.
- «Эру», - передразнил Эпинэ. – Лучше бы вы помнили о том, что я ваш эр, когда бросались на меня с кинжалом!
- Можете делать что хотите, раскаиваться я не стану.
- Алва никогда не раскаиваются. Вам вообще незнакомо это чувство.
- А вам? – совсем по-детски спросил Рокэ. – Вы…
- Я, между прочим, взял вас в Лаик, потому что… Леворукий и его кошки, я не собираюсь ничего вам объяснять, герцог! Хотите считать меня своим врагом – прошу. Я освобожу вас от клятвы и ищите секундантов. Я могу быть в Нохе этим же утром!
Эпинэ подумал, что сейчас слишком напоминает Ричарда : наверное, долгие годы дружбы с мальчишкой не прошли даром. Впрочем, лучше дружить с Вепрем, чем с Вороном! Морисские полукровки, предатели и чужаки! Сколько бы ни прошло лет, они всегда будут чужаками для Людей Чести, сейчас это очевидно, как никогда. Впрочем, это ещё можно было бы стерпеть, если бы не восстание Алваро Алвы, попытавшегося повторить подвиг своего предка Рамиро, но не преуспевшего. Зато потомок Шарля Эпинэ получил и славу, и перевязь Первого маршала… и головную боль в виде оруженосца, который ему даром не нужен.
Но смотреть на тощего, бледного, отчаянно храбрящегося герцога Алву, щенка среди лягушек… Задравшего подбородок, прикусившего губу последнего Кэналлийского Ворона, Повелителя Ветра, которому нельзя позволить вернуться обратно в Алвасете, потому что он просто не доедет, а если и доедет, то навсегда окажется похороненным заживо в старом полуразрушенном замке, разорённом войной и королевскими солдатами… И будет копить злость, строить новые заговоры, которые приведут только лишь к новым бедам, и в первую очередь – для него самого.
Алва вдруг вскочил и оказался возле Эпинэа.
- Не надо, прошу вас! Не надо, не освобождайте меня от клятвы, я понял…
- Что вы поняли? – устало спросил Робер. Он достал из ящика стола флягу с касерой и щедро плеснул на рану, сжимая зубы. Боль была ужасной, но терпимой.
- Вы мне не враг.
- Разрубленный Змей! Ты, мальчишка!.. – Маршал сделал глоток, касера обожгла и согрела. – Ты не мог просто прийти ко мне и поговорить? Без кинжала? Да, тоже я не образец долготерпения и милосердия, но... Впрочем, если дело лишь в том, что ты испугался ответственности…
- Нет! – Щенок сжал зубы и отступил на шаг. – Я готов понести наказание за свой поступок. Но я клянусь, что больше не попытаюсь вас убить.
- Вот уж действительно, спасибо, вы меня утешили, - хмыкнул Эпинэ. – Раз у вас так хорошо получается думать – идите к себе и подумайте ещё немного.
Он взял Алву за руку, тот зашипел.
- Ну, что ещё?
Запястье опухло, синяки от пальцев Первого маршала уже налились лиловым.
- Всё в порядке, - сказал Рокэ.
Робер, не обращая внимания на застывшее лицо оруженосца, тщательно прощупал кость. Нет, перелома не было, и то хорошо. Эпинэ из последних сил сдерживая то ли ярость, то ли жалость, дотащил щенка до его спальни и запер дверь на ключ.
Пусть посидит и подумает. Неопределённость, страх наказания и муки совести – вот то, что сейчас нужно мальчишке. А завтра поглядим.
«В конце концов, мне тоже нужно подумать…»
URL записиИтак, тут мы имеем глючную зарисовку на ключ: «Робер – Первый Маршал Талигойи, Рокэ - его оруженосец» И - нет, я понятия не имею, кто все эти люди.
текст«А ведь предупреждали не брать щенка!» - пронеслось в голове Робера Эпинэ. Потом был блеск стали, поймавшей лунный луч, проникший в спальню сквозь щель в ставнях.
Иноходец перехватил тонкое бледное запястье, когда острию кинжала оставалось до шеи совсем немного. Щенок болезненно вскрикнул, и маршал отстранённо подумал, что, наверное, сломал ему руку. Кинжал выскользнул из разжавшихся пальцев, но Робер уже выбрался из плена одеял и швырнул оруженосца лицом на кровать.
Кэналлиец дёрнулся, но хватка Первого маршала была сильна, и юноша затих.
-В первую же ночь! – сказал Робер. – Вас бы выпороть, герцог, но вряд ли вам это поможет.
Алва ничего не ответил.
- Вы дали клятву оруженосца. Вы могли не делать этого, но вы сделали. Я знаю, что Алва не ставят Честь ни во что, но попытаться убить своего эра – это подло. Тем более спящего. На моём гербе, конечно, кабан, но я не желаю быть зарезанным в собственной постели, как старый хряк на бойне! Вы слышите меня, Рокэ?
Щенок не ответил. Плохо понимая, что делает, Робер вздёрнул его за руку, которую всё ещё, оказывается, сжимал со всей силы, но добился только задушенного стона.
- Разрубленный Змей!
Эпинэ отпустил Алву и отошел к столу зажечь свечи. За спиной послышалась возня. «Но он же не…» Робер обернулся вовремя: вскочивший на ноги щенок бросился на него, вновь подобранный кинжал был направлен маршалу в сердце. Иноходец легко увернулся и поймал оруженосца за плечи.
- Вы, видимо, с ума сошли? – спросил он. – Третья попытка будет?
Он оттолкнул Алву, и тот упал в глубокое кресло.
- Ну так что?
Кинжал лежал на ковре у его ног, маршал поднял его и внимательно изучил, потом бросил на столешницу и сел напротив оруженосца.
- Жаль, что все мои слова пропали напрасно. Хотя что слова против вековой вражды, не так ли, герцог Алва? ПОСЛЕДНИЙ герцог Алва!
Щенок скрипнул зубами. Он держал правую руку неестественно, на весу, но Эпинэ прекрасно знал, что Рокэ владеет обеими руками одинаково хорошо, и по-прежнему опасен. Юноша тряхнул головой, откидывая со лба прилипшую чёлку. У него были короткие волосы, но Эпинэ не сомневался, что, освободившись из «загона», кэналлиец станет отращивать их, как это принято среди южан.
- Ну же, не молчите, оруженосец! Почему вам вообще пришло в голову меня убить? Приснился дурной сон?
Алва поднял на эра полный ярости взгляд. На бледном лице ярко горели красными пятнами скулы. Болен? Или это от стыда? «Нет, не стыда, унижения», - поправил себя Эпинэ. Щенок был гордым, но всё равно щенком. Хотя уже умел не только лаять, но и кусаться - только, чтобы стать собакой, нужно научиться рвать глотки.
- Вы поступили очень глупо, Алва, - сказал Первый маршал Талигойи. – Его Величество только и ждёт возможности избавится от вас, а вы сами лезете Закатным Тварям в пасть.
- Я не был бы последним, если бы не вы! – вдруг выкрикнул Алва. – Это вы убили моего отца!
- Да, я убил вашего отца, - холодно сказал Эпинэ. – Вы предпочли бы, чтобы вместо гибели на дуэли он погиб на эшафоте? Альдо… то есть Его Величество и Повелитель Скал очень этого хотели. Вы знаете, как весело его врагам дожидаться казни, сидя в Багерлее? Нет, не знаете, придётся вам объяснить. Попытка убийства эра у нас уже есть, осталось только позвать стражу...
Робер поднялся и сделал шаг к двери. Звать стражу он не собирался, но пусть мальчишка прочувствует всю опасность своего положения! Щенок, однако, дожидаться стражников не желал: он схватил со стола кинжал, но на этот раз убивать эра не собирался. Он…
Эпинэ понял, что не успевает.
- Алва! – закричал он.
Пальцы сомкнулась на клинке в последний момент, когда было уже почти поздно. Первый маршал рванул его к себе, лезвие соскользнуло, прочертив по ладони глубокую полосу. Рокэ, окончательно потерявший самообладание, покорно выпустил рукоять и шмыгнул носом. Эпинэ, не обращая внимания на боль, посмотрел на окровавленную ладонь: рана была глубокой, кровь текла, как вино из опрокинутой бутылки. Он зажал её платком.
- Если кинжал был отравлен, можете начинать радоваться.
Щенок прикусил губу, но Робер видел, что он готов разрыдаться.
- Нет, - прошептал он. – Нет.
- Что «нет»?
- Не отравлен… Зачем вы это сделали?!
- Чтобы не заклеймить себя убийцей очередного Алвы, - грубо ответил Робер. – А вас – трусом. В этот раз всё будет по правилам: тюрьма, суд, казнь!
Оруженосец вздрогнул, но тут же гордо выпятил подбородок. Тощее мальчишеское лицо исказила надменная гримаса.
- Как будет угодно эру.
- «Эру», - передразнил Эпинэ. – Лучше бы вы помнили о том, что я ваш эр, когда бросались на меня с кинжалом!
- Можете делать что хотите, раскаиваться я не стану.
- Алва никогда не раскаиваются. Вам вообще незнакомо это чувство.
- А вам? – совсем по-детски спросил Рокэ. – Вы…
- Я, между прочим, взял вас в Лаик, потому что… Леворукий и его кошки, я не собираюсь ничего вам объяснять, герцог! Хотите считать меня своим врагом – прошу. Я освобожу вас от клятвы и ищите секундантов. Я могу быть в Нохе этим же утром!
Эпинэ подумал, что сейчас слишком напоминает Ричарда : наверное, долгие годы дружбы с мальчишкой не прошли даром. Впрочем, лучше дружить с Вепрем, чем с Вороном! Морисские полукровки, предатели и чужаки! Сколько бы ни прошло лет, они всегда будут чужаками для Людей Чести, сейчас это очевидно, как никогда. Впрочем, это ещё можно было бы стерпеть, если бы не восстание Алваро Алвы, попытавшегося повторить подвиг своего предка Рамиро, но не преуспевшего. Зато потомок Шарля Эпинэ получил и славу, и перевязь Первого маршала… и головную боль в виде оруженосца, который ему даром не нужен.
Но смотреть на тощего, бледного, отчаянно храбрящегося герцога Алву, щенка среди лягушек… Задравшего подбородок, прикусившего губу последнего Кэналлийского Ворона, Повелителя Ветра, которому нельзя позволить вернуться обратно в Алвасете, потому что он просто не доедет, а если и доедет, то навсегда окажется похороненным заживо в старом полуразрушенном замке, разорённом войной и королевскими солдатами… И будет копить злость, строить новые заговоры, которые приведут только лишь к новым бедам, и в первую очередь – для него самого.
Алва вдруг вскочил и оказался возле Эпинэа.
- Не надо, прошу вас! Не надо, не освобождайте меня от клятвы, я понял…
- Что вы поняли? – устало спросил Робер. Он достал из ящика стола флягу с касерой и щедро плеснул на рану, сжимая зубы. Боль была ужасной, но терпимой.
- Вы мне не враг.
- Разрубленный Змей! Ты, мальчишка!.. – Маршал сделал глоток, касера обожгла и согрела. – Ты не мог просто прийти ко мне и поговорить? Без кинжала? Да, тоже я не образец долготерпения и милосердия, но... Впрочем, если дело лишь в том, что ты испугался ответственности…
- Нет! – Щенок сжал зубы и отступил на шаг. – Я готов понести наказание за свой поступок. Но я клянусь, что больше не попытаюсь вас убить.
- Вот уж действительно, спасибо, вы меня утешили, - хмыкнул Эпинэ. – Раз у вас так хорошо получается думать – идите к себе и подумайте ещё немного.
Он взял Алву за руку, тот зашипел.
- Ну, что ещё?
Запястье опухло, синяки от пальцев Первого маршала уже налились лиловым.
- Всё в порядке, - сказал Рокэ.
Робер, не обращая внимания на застывшее лицо оруженосца, тщательно прощупал кость. Нет, перелома не было, и то хорошо. Эпинэ из последних сил сдерживая то ли ярость, то ли жалость, дотащил щенка до его спальни и запер дверь на ключ.
Пусть посидит и подумает. Неопределённость, страх наказания и муки совести – вот то, что сейчас нужно мальчишке. А завтра поглядим.
«В конце концов, мне тоже нужно подумать…»